- Какие ещё такие шлемы, Настя? Умные люди говорят, что надышаться можно только ветром, так что дышиии! – Кисегач открыла рот, чтобы сказать что-то безрассудному Быкову, но мотоцикл уже взревел, и они сорвались с места. В лицо сразу же ударил мощный поток чего-то прохладного, мягкого и сладкого – это была с в о б о д а. Первые секунды – лучшее ощущение в её жизни. Даже лучше, чем момент, когда она увидела свою фамилию в списке поступивших, лучше, чем «отлично» за самую сложную контрольную, лучше, чем полсотни фисташковых эклеров! Настя зажмурила заслезившиеся от ветра глаза, обхватила Быкова руками, прижалась щекой к тёплой чёрной коже его косухи и закричала от восторга. - Я лечуууу!!! - волосы лезли в лицо, застилали обзор, даже ложились на плечи сидящему спереди Быкову. – Андрюш, как же я жила до этого дня?! - Я не знаю, мышка! – ответил он, перекрикивая рёв мотора, срывая голос, раздирая о свободу голосовые связки. – Жизнь слишком коротка, чтобы таскаться на четырёх колёсах! Хорошо, что ты своим незаурядным умишкой так быстро это поняла! Настя благодарно прижалась к крепкой Быковской спине, и ей показалось, что она действительно слышит, как бьётся сердце Андрея. Они трое – он, она и мото – словно стали в те минуты единым целым. Когда поездка всё-таки закончилась, Кисегач на дрожащих ногах слезла с сиденья и устало упала в объятия Быкова. - Ты знала, что седло мотоцикла сближает быстрее, чем постель? – спросил Андрей, когда они уже были в комнате. Между ними царило такое странное взаимопонимание, и Настя ощутила, что до этого они никогда не были действительно так близки. - Тогда зачем мы вообще спим вместе? – обезоруживающе улыбнулась она, зарываясь пальцами в светлые волосы, в то время как Быков сосредоточенно расстёгивал многочисленные маленькие пуговички на её блузке. - Чтобы ещё ближе быть, - усмехнулся Андрей Насте в горячие губы. Он резко взял её на руки, отчего у девушки пошла кругом голова. Она выгнулась, позволяя волосам свеситься вниз, и снова наслаждалась этой одновременно свободой и зависимостью от другого человека. Они упали на кровать и сцепились всем, чем только можно было: руками, ногами и губами, их волосы смешались в единые волны непонятного цвета. - Не надо, Андрей, - закричала Кисегач. - Не надо что? – Быков выровнял ритм и провёл горячим шершавым языком по бьющейся жилке на Настиной шее. - Я же не смогу потом без всего этого! – почти заплакала девушка, кончая. – Ты сейчас даёшь мне эту свободу: секс, байки, здорово, замечательно! - И не надо, - Быков прижался лбом к её плечу. - Андрей, так не бывает, - помотала Настя головой. – Когда снимаешь шлем, когда отпускаешь тормоза, поначалу бывает потрясающе, но потом всё равно будет больно, будет конец всему. Она села на кровати и принялась собирать одежду. - Уходишь? – удивлённо спросил разомлевший Быков. - Да. Нужно доклад доделать, - как-то уклончиво буркнула Кисегач. - Останься, белка. Хорошо же. - За всё хорошее надо платить, - Настя поджала губы. – И вот ещё, Быков. Я первый и последний раз каталась с тобой на мотоцикле. - Что? - Мы не пара. Мы не любим друг друга. Я не хочу разбиться. Я не хочу без шлема. -Настя! – крикнул Андрей, садясь на кровати, но в комнате никого не было, только хлопнуло от сквозняка открытое настежь окно, впуская в комнату холодный ветер. Надышаться можно было только ветром. Быкову хотелось свободы. Но свобода всегда значила одиночество.
-
-
21.08.2011 в 21:43Первые секунды – лучшее ощущение в её жизни. Даже лучше, чем момент, когда она увидела свою фамилию в списке поступивших, лучше, чем «отлично» за самую сложную контрольную, лучше, чем полсотни фисташковых эклеров!
Настя зажмурила заслезившиеся от ветра глаза, обхватила Быкова руками, прижалась щекой к тёплой чёрной коже его косухи и закричала от восторга.
- Я лечуууу!!! - волосы лезли в лицо, застилали обзор, даже ложились на плечи сидящему спереди Быкову. – Андрюш, как же я жила до этого дня?!
- Я не знаю, мышка! – ответил он, перекрикивая рёв мотора, срывая голос, раздирая о свободу голосовые связки. – Жизнь слишком коротка, чтобы таскаться на четырёх колёсах! Хорошо, что ты своим незаурядным умишкой так быстро это поняла!
Настя благодарно прижалась к крепкой Быковской спине, и ей показалось, что она действительно слышит, как бьётся сердце Андрея. Они трое – он, она и мото – словно стали в те минуты единым целым.
Когда поездка всё-таки закончилась, Кисегач на дрожащих ногах слезла с сиденья и устало упала в объятия Быкова.
- Ты знала, что седло мотоцикла сближает быстрее, чем постель? – спросил Андрей, когда они уже были в комнате. Между ними царило такое странное взаимопонимание, и Настя ощутила, что до этого они никогда не были действительно так близки.
- Тогда зачем мы вообще спим вместе? – обезоруживающе улыбнулась она, зарываясь пальцами в светлые волосы, в то время как Быков сосредоточенно расстёгивал многочисленные маленькие пуговички на её блузке.
- Чтобы ещё ближе быть, - усмехнулся Андрей Насте в горячие губы. Он резко взял её на руки, отчего у девушки пошла кругом голова. Она выгнулась, позволяя волосам свеситься вниз, и снова наслаждалась этой одновременно свободой и зависимостью от другого человека.
Они упали на кровать и сцепились всем, чем только можно было: руками, ногами и губами, их волосы смешались в единые волны непонятного цвета.
- Не надо, Андрей, - закричала Кисегач.
- Не надо что? – Быков выровнял ритм и провёл горячим шершавым языком по бьющейся жилке на Настиной шее.
- Я же не смогу потом без всего этого! – почти заплакала девушка, кончая. – Ты сейчас даёшь мне эту свободу: секс, байки, здорово, замечательно!
- И не надо, - Быков прижался лбом к её плечу.
- Андрей, так не бывает, - помотала Настя головой. – Когда снимаешь шлем, когда отпускаешь тормоза, поначалу бывает потрясающе, но потом всё равно будет больно, будет конец всему.
Она села на кровати и принялась собирать одежду.
- Уходишь? – удивлённо спросил разомлевший Быков.
- Да. Нужно доклад доделать, - как-то уклончиво буркнула Кисегач.
- Останься, белка. Хорошо же.
- За всё хорошее надо платить, - Настя поджала губы. – И вот ещё, Быков. Я первый и последний раз каталась с тобой на мотоцикле.
- Что?
- Мы не пара. Мы не любим друг друга. Я не хочу разбиться. Я не хочу без шлема.
-Настя! – крикнул Андрей, садясь на кровати, но в комнате никого не было, только хлопнуло от сквозняка открытое настежь окно, впуская в комнату холодный ветер.
Надышаться можно было только ветром. Быкову хотелось свободы. Но свобода всегда значила одиночество.
-
-
22.08.2011 в 12:23Спасибо, автор!
-
-
23.08.2011 в 00:33-
-
04.09.2011 в 17:14