Процесс Распада. Часть Пятая. Снег на руках

[interni-get]

Автор: DeikO Artist, я же отныне cosinus alpha
Фэндом: Интерны
Персонажи/пары: Быков/Кисегач
Рейинг: NC-17
Жанр: romance, приквел к сериалу (для этой части),
Размер: задумывается как миди (макси)
Предупреждение: ООС, возможные неточности по отношению к сюжету
Дисклеймер: не моё, выгоды не извлекаю
От автора: с удовольствием принимаю критику, простите, что так тянула с продолжением, глава маленькая
Саммари: Долгожданные утренние разборки с примирительным сексом...

Разобраться с Быковым

Утро навалилось бесконечной снежной лавиной, только она не была ни холодной, ни колючей, скорее – тёплой и мягкой, но дыхание перебила не хуже самой настоящей, раздавила, завертела в вихре поцелуев и прикосновений. Сначала они были сонными и даже будто робкими, но потом наконец-то очнулись, и кожа вспыхнула, губы распухли, а сознание потерялось в складках белой простыни.
- Ух, и до чего ж ты жадная!
- Не надо, Андрей. Не на…
- Надо-надо-надо, ох…
Могла ли Настя за всё лето мечтать о чём-то лучшем, чем тяжесть Быкова, вколачивающего её в матрац, о чём-то более теплом, чем его руки?
А Быков? Мог ли он вообразить, что снова почувствует то же желание, как и в тот день, когда он в первый раз на лекции увидел прямую спину в идеально белой блузке в самом центре первого ряда?
Настю качало на тёплых волнах. Оргазм был оглушительным, как цунами, обрушившееся на берег, а облегчение – мягким, - как мельчайший песок, нагретый утренним солнцем. И резкий голос Быкова, вспоровший тишину, показался самым неуместным явлением на свете.
- Кисегач, что ты пыхтишь, как первый в мире паровоз? Неужели я так сильно набрал вес за лето?
- Быков, - простонала Настя, – ну почему ты всегда всё портишь?!
- Потому что мы, Настя, не молодожёны на медовом месяце! Чего ты вцепилась в меня? А где же обещанные выяснения отношений? Я сгораю от нетерпения! – Быков слез с Кисегач и уселся рядом с ней на кровати, облегчённо вздыхая. На его лице отражалось такое сладострастное предвкушение, что Насте до ужаса захотелось ударить его до крови и бить его, уродовать, пачкать его лицо красным, пока не исчезнет это выражение самодовольства. Девушка поёжилась, почувствовав прохладу комнаты – окно было распахнуто настежь – и испугалась своих мыслей.
Реальность врывалась в сознание бесцеремонно – как Быков ворвался в её жизнь. Он распахнул все окна, выпуская всё самое сокровенное, те мечты, которых Настя стыдилась, которые родители убедили её запрятать в самую глубину сознания.
- Какого чёрта, - начала Настя, вставая с кровати и одеваясь, - ты тут кувыркался с этой мымрой?
- Вау, Настя! – зааплодировал Андрей, - какие эпитеты!
- Быков!
- Что конкретно тебя интересует, мышка? Почему с ней или как кувыркался? – весело спросил Андрей, натягивая брюки. – Между прочим, она меня знает намного лучше, чем ты. Взять хотя бы секс – у нас с тобой только… - он помедлил пару секунд, - три раза было. А с ней…
- Подлец! – крикнула Настя, кидая в Быкова бутылкой воды, которую она только что вытащила из сумки. – Сволочь! Врун! – вслед за бутылкой полетел ежедневник. – Идиот! – скомканная кофта. – Гад… - девушка бессильно прислонилась к стене, пряча лицо в ладонях.
- Ну вот ты и разобрала вещи, - задумчиво сказал Быков, вставая с кровати. Он подошёл к девушке вплотную и заставил посмотреть себе в глаза. – Разве я этого стою?
- Нет, - прошептала Кисегач, отчаянно мотая головой.
- Тогда почему?
- Я не знаю. Но если ты ещё когда-нибудь посмеешь… - Настины щёки покраснели, глаза блестели.
- Если я ещё раз тебе изменю, ты уйдёшь и больше никогда не вернёшься, да? – продолжил за неё Быков.
- Да.
- Так вот, Настя, ты, видно, плохо слушала в прошлый раз, - с улыбкой пропел Андрей. – Я самец! Полигамность у меня в крови. Я не могу по-другому. Тебя здесь никто не держит, так что… - он сладко ухмыльнулся и показал на дверь. – Чем ты лучше этой куклы Вики? Ты лишь одна из многих, - голос Быкова опустился до шипения, он проникал Насте прямо в сознание.
Она оттолкнула его и, как во сне, направилась к двери.
- Остановись, мышка, - практически неслышно позвал её Быков. Но она услышала. Развернулась и подошла к Андрею вплотную.
- И чем же я лучше этой куклы Вики? – с горькой иронией спросила Настя.
- Я не знаю, - ответил Быков на выдохе. Повисло неловкое молчание. Они стояли рядом, почти вплотную, не глядя друг на друга, а утренний холод, врывавшийся в окно с ветром, шевелил их волосы.
- Тогда я буду вести себя также, - после паузы произнесла Настя.
- Что?
- Я буду спать не только с тобой. Неужели думаешь, что ты один тут такой желающий заполучить мою задницу?
- Эвоно как! И кто же этот таинственный кавалер, которым ты вздумала меня шантажировать?! – рассмеялся Быков, но как-то ненатурально, с подозрением.
- Виктор Романенко, - с триумфом ответила Настя.
- Это что ли тот хмырь со старшего курса, по которому все бабы сохнут? Каких фантазий ты там уже себе навыдумывала, Настя? Не плачь ночами, я твой высший уровень.
- Я серьёзно, - с улыбкой ответила Кисегач. – Он влюблён в меня. Хоть завтра в постель.
Глаза Быкова потемнели, пальцы сжались в кулак, и Насте даже показалось, что Андрей сейчас её ударит, но он совладал с собой и тихо-тихо выдохнул ей в лицо.
- Не смей, слышишь?
- Остынь, Отелло! Я в ужасе! – облегчённо засмеялась Настя, глядя, как Быков успокаивается.
- Никогда, - прошептал он ей на ухо, обнимая за талию. Кисегач почувствовала, как тёплые пальцы поднимают край футболки, и покорно подняла руки. Холодный воздух коснулся тёплой кожи, вызывая естественный протест – Настя ощутимо задрожала от холода, но Быков просто не заметил этого или не захотел обратить внимание, потому что он продолжил покрывать плечи и грудь девушки горячими поцелуями с оттенком горечи.
Его состояние можно было охарактеризовать как тяжелейшую одержимость. Он кусал Настину кожу, наверняка оставляя фиолетовые метки на ближайшие несколько дней.
Он хотел сделать Настю своей. Это желание возникло спонтанно, вмиг вытеснив издевки и насмешки из головы, в ту самую секунду, когда Быков понял, что Кисегач не врёт про Романенко. Андрей искренне жалел, что уже прошли те времена, когда можно было бы раскалённым железом выжечь на её коже: «Собственность Андрея Быкова»; от древнего клеймления остались только болезненные татуировки, про которые Настя и слушать бы отказалась, и штамп в паспорте, от вида которого Быкова начинало тошнить.
Он целовал и сжимал в объятьях свою женщину, забывая, что ей нужно дышать между поцелуями, забывая, что её сознание тоже существует.
Настя же, не поспевавшая за неожиданной прытью Быкова, не заметила, как оказалась на кровати. Она не слышала ни полусумасшедшего шёпота, ни скрипа кровати, её сознание вырвало из общего сумбура лишь протяжный стон, которым Быков наградил её, когда она обхватила его ногами за поясницу, и чуть позже – резкий звук латекса, в момент прокатившегося по напряжённому члену Андрея. Бутылка с водой некстати оказалась у неё под спиной, и вес Быкова, накрывшего Настино тело, ничуть не добавил комфорта в положение девушки. Её голова была занята мыслями о причинах поступков Андрея, а губы автоматически отвечали на поцелуи, не получая и десятой части возможного удовольствия.
Она более-менее вернулась к реальности, когда почувствовала член Быкова в себе, Андрей несколько раз судорожно толкнулся вперёд и часто-часто задышал. Настя, ожидавшая продолжения, приготовилась к порции удовольствия, мышцы её влагалища начали резко сокращаться, и в этот момент Быков не выдержал. Его член обмяк, а Настя, всё ещё находившаяся в предвкушении, поняла, что не кончила.
Андрей скатился с неё и улёгся рядом. Он всё никак не мог успокоить своё тяжёлое дыхание, но весь его довольный вид свидетельствовал о полном удовлетворении. О Настином состоянии он, кажется, думать вообще перестал.
- Теперь ты понимаешь, женщина, почему ты должна остаться со мной? – самодовольно спросил Быков, видимо полагая, что доставил Насте неземное удовольствие.
- Несомненно, - холодно ответила Кисегач и отвернулась от Андрея.
- Ну что ж, коль скоро ты собралась дуться, я, пожалуй свалю, - последовала минутная пауза, в течение которой Быков собирался. – А ты пока подумай тут о своём бесстыдном поведении.
Хлопнула дверь. Повернулся ключ в замке.
Настя почувствовала резкую боль в горле, ей стало трудно дышать. Она попыталась сдержаться, но тёплые слёзы уже потекли по щекам. Через некоторое время девушка уже ощутимо чувствовала влажность подушки и, высунув язык, она прикоснулась им к мокрой наволочке. Вкус был солёным. Почему-то именно это подстегнуло Настю. Она зарыдала горько и отчаянно. Если бы кто-нибудь вошёл в комнату, он подумал бы, что у Кисегач припадок.
Она плакала обо всём, что уже упустила, о том, что упустит теперь, когда вырвать Быкова из своей жизни можно только «с мясом». Видит Бог, она не хотела этого.
Настя лежала на кровати, изредка всхлипывая, и рассеянно глядела на синеватые вены у кистевого сустава. Видна была лишь небольшая их часть, но по справочникам Кисегач и так знала, как всё выглядит там, под кожей. Сейчас её просто удивляла простая красота этого маленького чуда. Сосуды ветвились, пересекались, гнали тёплую кровь по её телу. Девушка даже почти слышала свой ровный пульс. Вены были похожи на бороздки от детских санок, оставленные в снегу.
Она провела указательным пальцем второй руки по внутренней стороне запястья, повторяя путь одного из сосудов. Она думала, что, быть может, если бы она выбрала хоть немного отличающийся от этого путь, ей бы не пришлось сейчас оплакивать подушку и своё сердце.
Видит Бог, она не хотела.
Чувствуя подступающую головную боль, Настя провалилась в глубокий сон, так часто настигающий нас после продолжительной истерики.
Кровь мягкими толчками гнала кислород через узкие сосуды. Санки оставляли на снегу аккуратные бороздки. Холодный ветер обшаривал каждый незащищённый уголок светлой комнаты.

cosinus alpha